<b>Президент Азербайджана Ильхам Алиев: «Мы, естественно, не видим возможности существования Нагорного Карабаха как самостоятельного государства»</b>

Как уже сообщалось, 30 июня Президент Азербайджанской Республики Ильхам Алиев дал интервью ведущему передачи «Вести в субботу» государственного телеканала «Россия» Сергею Брилеву.

- Ильхам Гейдарович, многие даже не осознают важность, беспрецедентность договора, который Вы заключили с Дмитрием Медведевым. Впервые за многие годы Россия не продает газ, а покупает его у Азербайджана. А в чем смысл и почему в таком случае все довольны? Вы выглядели вчера очень довольными.

- На самом деле это соглашение отвечает интересам как России, так и Азербайджана. Что касается нас, то для нас это возможность выхода на новый рынок, на большой рынок, возможность обеспечить полную диверсификацию поставок газа, поскольку изначально наш экспорт был ориентирован в западном направлении, и сегодня газ из Азербайджана поставляется уже в четыре страны. Поэтому выход на российский рынок, конечно же, представляет большую важность.

Я вчера отметил, что в данном случае существует уже инфраструктура, газопровод. Не нужно дополнительных инвестиций, не существует транзитных государств, и поэтому мы лишены такого «удовольствия», как заниматься транзитными переговорами. Есть потребность в обеспечении южных регионов России газом из Азербайджана. Это, скорее всего, экономически более выгодно российской стороне.

- Да, в таком случае нам не приходится тянуть газопровод из Сибири.

- Да, конечно. И, к тому же, есть хорошие коммерческие условия, которые взаимовыгодны. Это ситуация, когда обе стороны находятся в выигрыше, и, наверное, поэтому вы и заметили вчера такое удовлетворение у всех присутствующих.

- Алексей Миллер, глава «Газпрома», когда давал нам, журналистам, разъяснения, особо подчеркнул, что «Газпром» предлагает Азербайджану в этом смысле весьма выгодные коммерческие условия, покупает газ по очень выгодной цене и собирается наращивать закупки. Означает ли это, что потенциально Nabucco нечем будет заполнять?

- Ну, об этом пока трудно сказать. Что касается Nabucco, мы неоднократно высказывали свою позицию по этому вопросу. Когда эта идея возникла, Азербайджан не рассматривался как поставщик. Азербайджан рассматривался как один из транзитеров. Основными поставщиками считались и до сих пор считаются другие страны. Но в силу определенных причин, сложности, видимо, в достижении соглашений с изначальными поставщиками, а также в связи с тем, что Азербайджан превратился уже в страну, добывающую газ в больших объемах, конечно, интерес был направлен и в нашу сторону.

Мы заинтересованы в том, чтобы полностью реализовать наш газовый потенциал. Запасы у нас огромные. Поэтому, естественно, мы поддерживаем проекты, которые позволили бы нам выйти на рынки новых стран. Но свою газовую инфраструктуру мы уже создали. Часть осталась с советских времен, как газопровод, связывающий нас с Россией, часть была построена. Поэтому инвестировать в строительство новых газопроводов нам нет никакой необходимости.

Ситуация складывается так, что на сегодняшний момент потребители заинтересованы в газе больше, чем производители. Перед производителями нет особых проблем, потому что рынок позволяет рассматривать другие варианты. В таком случае, естественно, потребители и должны создавать новую инфраструктуру, они должны инвестировать, они должны обеспечивать свою энергобезопасность.

- Вам нужно, вы и стройте, что называется.

- Ну, в общем, так. Если совсем просто, наверное, так. Наряду с этим, конечно же, если будут построены дополнительные средства доставки, мы от этого только выиграем. Если будет построен газопровод Nabucco и нам предложат хорошие коммерческие условия, безусловно, мы этим воспользуемся. Но инициировать этот процесс и финансировать его мы не будем. Эта позиция однозначна. Она известна всем, нашим партнерам и на Западе, и в Турции, и в других странах, которые являются потенциальными получателями нашего газа.

Что касается договора, который был подписан вчера, он имеет двусторонний характер. Газ, который будет поставляться из Азербайджана в Россию, это газ, который добывается Азербайджанской государственной нефтяной компанией. Это может быть газом с месторождения «Шахдениз-1», где планируется нарастить добычу в следующем году. В будущем это может быть газ с месторождения «Шахдениз-2», может быть и с других месторождений. Для России, как получателя нашего газа, скорее всего, это не является главной темой. Главной темой является надежность поставок и долгосрочность выполнения взаимных обязательств.

- В настоящий момент речь идет о поставках азербайджанского газа для потребителей на юге России. Но рассматриваете ли Вы российскую территорию и как территорию транзита азербайджанского газа для продаж дальше - в Европу?

- Насколько нам известно, российское законодательство не предполагает возможности транзита через Россию. Хотя эта тема нами поднималась, и также рассматривались вопросы свопа, своповых операций, с тем, чтобы мы могли получать, например, российский газ в Турции на принадлежащий нам нефтехимический комплекс. Это как вариант также не сбрасывается со счетов. Поэтому в данном случае для нас нет большой разницы, куда наш газ пойдет, после того, как он пересечет российскую границу.

- Главное, чтобы заплатили хорошую цену при пересечении границы.

- Ну, это главное, конечно. Главное - это надежность долгосрочных отношений, с тем, чтобы какая-либо конъюнктура рынка не вносила коррективы в уже согласованные позиции. Поэтому для любой страны, в том числе и для России, как главного поставщика газа в мире, и для нас, надежность и долгосрочность контрактных обязательств является приоритетом.

- Вечером по окончании переговоров с Дмитрием Анатольевичем Медведевым вы пошли любоваться волнами Каспийского моря. Какие мысли приходили вам при виде этих волн, особенно в канун следующего общекаспийского саммита, который пройдет как раз в Баку. На каком этапе очень длинного пути сейчас находятся каспийские государства в плане согласования позиций?

- Для нас этот пейзаж не является новым. Мы привыкли к пейзажу Каспийского моря. Но мы всегда рассматривали, и до сих пор, я уверен, абсолютное большинство жителей Баку рассматривают Каспийское море не как источник энергоресурсов и не как тему, которую необходимо решать, - я имею в виду делимитацию пяти прикаспийских государств. Для нас Каспийское море – это наша жизнь, это образ жизни, это природа, это пляжи, это отдых. Но так сложилось, что и энергоресурсы Каспия, и вопросы экологической безопасности, вопросы определения национальных секторов на Каспии - темы, которые волнуют не только прикаспийские государства, но и - в более широком формате - многие другие страны.

Нам, конечно, хотелось бы добиться полномасштабного урегулирования вопроса делимитации Каспийского моря. Для этого существует хорошая база. Я считаю, что существует уже основа, а именно - двусторонние соглашения, которые подписаны между Азербайджаном и Россией, между Азербайджаном и Казахстаном, между Россией и Казахстаном. То есть, эти договора должны быть основой и для многостороннего, пятистороннего соглашения.

- Для того, чтобы и туркменов с иранцами убедить.

- Я думаю, что Россия, Казахстан и Азербайджан, заключая эти договора между собой, исходили из норм международного права, своих национальных интересов. Мы исходили из того, что делить Каспий надо в соответствии с национальными секторами, а не каждой стране по 20 процентов. Если бы это было так, то Россия тоже могла бы не удовлетвориться тем, что ей достаются не 20, а меньше процентов. Поэтому этот подход - делить по 20 процентов - ничем не обоснован и просто тупиковый.

Те страны, которые уже согласовали между собой все позиции и определили все границы, конечно же, я думаю, имеют больше оснований отстаивать свою точку зрения, потому что она является международно признанной. Хотелось бы, чтобы все страны Каспийского региона исходили из этих положений. Конечно, у каждой страны есть своя позиция, но затягивание вопроса определения статуса не является большой проблемой ни для экологической безопасности, ни для использования природных ресурсов.

Абсолютное большинство нашей нефти и газа мы добываем на Каспии. И неурегулированность каспийского статуса нам не помеха. Но хотелось бы, чтобы эта тема не висела в воздухе, не становилась предметом каких-то спекуляций и не находилась бы в таком подвешенном состоянии.

На предыдущем саммите в Тегеране было решено, что следующий саммит пройдет в Баку. Мы готовы его провести. Но, конечно, для этого необходимо, чтобы были подготовлены определенные решения, с тем, чтобы этот саммит не превратился просто во встречу, где мы поговорили и разошлись.

- Я не могу в беседе с Вами обойти одну тему, которая занимала первую строчку в мировых новостях последнюю пару недель, тем более, из окон Вашей резиденции виден Каспий. Насколько я понимаю в географии, вы смотрите в сторону Ирана, да и примерно три четверти этнических азербайджанцев живут именно в Иране, а не в Азербайджанской Республике. На взгляд азербайджанского руководства, как Вы оцениваете последние драматические события в Тегеране, в Иране вообще после выборов?

- Знаете, после обретения Азербайджаном независимости наши отношения со всеми странами, в том числе с соседними странами, наверное, в первую очередь с соседними странами, основаны на принципах добрососедства, дружбы и невмешательства во внутренние дела друг друга. И на протяжении всего периода независимости, за исключением первых двух лет, мы всегда придерживались этого золотого правила. Это позволило выстроить отношения с соседями именно на основе взаимного уважения, невмешательства в дела друг друга, независимо от того, какая структура власти и управления существуют.

Если посмотреть на нашу биографию, мы увидим совершенно разные механизмы управления и на пространстве бывшего СССР, и в нашем регионе. Поэтому мы рассматриваем события, которые были связаны с выборами в Иране, как внутреннее дело иранской стороны. Они сами разберутся лучше без чьих-либо советов и вмешательств.

- Мне мои знакомые бакинцы пересказывали передачи иранского радио, звучавшие в последние дни. Иран, в свою очередь, живо интересовался некоторыми внутренними аспектами азербайджанской жизни. Например, в канун приезда Дмитрия Анатольевича Медведева в Баку Вы здесь принимали президента Израиля, что очень необычно для преимущественно мусульманской страны. Как Вы вообще строите эту многовекторную политику?

- Мы не рассматриваем ее как многовекторную. Иной раз этому придается несколько такой оттенок сбалансированности, многовекторности. Может быть, со стороны это кажется так. Но для нас это естественный процесс. На примере Азербайджана, я думаю, многие могут убедиться в том, что вполне возможно выстраивать хорошие отношения со странами, которые между собой, мягко говоря, не дружат. Но это не наша проблема.

Если у наших партнеров и друзей существуют проблемы между собой, то мы всегда исходили из того, что Азербайджан не должен становиться местом, где они будут выяснять свои отношения. В определенный период такие тенденции существовали, и страны, которые имеют проблемы между собой, как-то ревниво относились, почему Азербайджан выстраивает отношения с одной страной или с другой страной. Но сегодня по мере того, как укрепляется наша позиция в регионе, по мере того, как всем стало ясно, что Азербайджан – это та страна, которая может себя обеспечить, - даже экономический кризис показал, что мы не зависим ни от помощи, ни от подарков, ни от подношений…

- Манат, национальная валюта, насколько я знаю, как стоял, так и стоит.

- Да, совершенно верно. Экономика растет. ВВП – на 4,5 процента, ненефтяной ВВП - более чем на 6 процентов за первые пять месяцев. Поэтому уже есть понимание, что в наши дела лучше не вмешиваться. Конечно, могут быть какие-то факторы недовольства. И у нас может быть недовольство. Мы же не протестуем, когда президента страны, которая продолжает оккупацию азербайджанской территории, в Иране принимают как лучшего друга. Мы на это смотрим совершенно индифферентно. Это внутреннее дело Ирана. То же самое, когда руководители мусульманских государств посещают Армению с официальными визитами и делают заявления о дружбе и братстве. Мы тоже ведь не реагируем на это какими-то нервными жестами. Поэтому мы к себе, естественно, требуем такого же отношения.

Те моменты, о которых вы говорите, и определенное недовольство, оно было выражено на таком низком уровне, что это не стало предметом разбирательства. Официальные структуры ни одного государства нам никаких месседжей на этот счет не посылали.

- Вы, естественно, уже упомянули армянское направление. По ходу совместного заявления с Дмитрием Медведевым Вы очень высоко оценили результаты последней встречи с президентом Армении, которая при посредничестве России прошла в Санкт-Петербурге. Что конкретно вселяет в Вас оптимизм касательно отношений с Арменией при посредничестве России?

- Я сказал именно то, что полностью отражает сегодняшнее состояние переговорного процесса и роль России. И мы видим, насколько эффективной стала роль России как одного из посредников урегулирования. Это и подписанная в Москве Декларация, которая определяет пути решения и основывается на принципах международного права и решениях международных организаций. Вчера Дмитрий Анатольевич также об этом сказал. Это и организация в России встреч между президентами Армении и Азербайджана.

За последний год, за двумя исключениями, все они проходили на российской территории, и мы вновь получили приглашение еще раз встретиться в России. Прошлая встреча, в том числе и с участием президента России, также была очень эффективной. То есть мы, во всяком случае в Азербайджане, отчетливо видим искреннее желание российской стороны помочь сторонам прийти к соглашению. И есть определенные результаты, потому что переговорный процесс хоть и сложный, но мы движемся в правильном направлении.

- О чем можно говорить, не раскрывая тайну переговоров. Что может быть ориентиром для начала нормализации?

- В смысле по срокам или по сути?

- По сути.

- По сути, естественно, договоренность о том, чтобы начался вывод армянских оккупационных войск с оккупированных территорий Азербайджана, с тем, чтобы были обеспечены гарантии, в том числе международные, для безопасности тех граждан, которые проживают сейчас в Нагорном Карабахе, и тех граждан азербайджанской национальности, которые вернутся на оккупированные территории, и в том числе в Нагорный Карабах. Это международные гарантии. Мы считаем, что политические гарантии в данном случае намного более весомые, чем гарантии военные или какие-то миротворческие. Речь идет о том, что мы понимаем беспокойство тех, кто живет в Нагорном Карабахе: после возвращения всех семи оккупированных районов Нагорный Карабах как бы опять может быть отрезан географически от Армении, ведь никогда Нагорный Карабах с Арменией не имел связей. Поэтому мы понимаем обеспокоенность тех, кто там проживает, и готовы рассматривать в духе конструктивизма и международных норм вопрос наземной связи, чтобы она была надежной, чтобы не вызывала беспокойств.

Мы исходим из понимания обеспокоенности противоположной стороны. Что касается статуса Нагорного Карабаха, это дело будущего. И в тех предложениях, которые мы сегодня обсуждаем и которые принимаем и согласовываем, вопрос о статусе сегодня не стоит. Если опять эта тема будет поставлена в начало для согласования позиций, мы никуда не придем. Поэтому есть понимание того, что жизнь покажет.

Мы, естественно, не видим возможности существования Нагорного Карабаха как самостоятельного государства. И никогда Азербайджан на это не согласится. Нам кажется, что армянская сторона это понимает. Одновременно армянская сторона также считает, что тот уровень самоуправления, который существует в Нагорном Карабахе, должен сохраняться. В советское время существовала Нагорно-Карабахская автономная область, в руководстве которой среди членов бюро области один был азербайджанцем, остальные - армянами. И этот азербайджанец был главой города Шуши, 90 процентов которого составляли азербайджанцы. И мы, рассматривая сегодня пути будущего функционирования этой территории, не должны забегать слишком далеко. Нам необходимо сегодня устранить результаты конфликта, положить конец оккупации, обеспечить безопасность граждан всех национальностей, открыть после этого все коммуникации, и потом может произойти примирение. Ведь жили азербайджанцы и армяне в Азербайджане и в Армении, и не было никаких серьезных проблем. То есть должно произойти примирение.

Мы не можем постоянно жить в состоянии войны, и мы не хотим войны, несмотря на то, что наращиваем военный потенциал. Но это в результате того, что в течение 15 лет теперь после прекращения огня мы не вышли на урегулирование. Вот в этом заключается наш подход. Я думаю, что если армянская сторона проявит политическую волю и сделает те шаги, которые она в любом случае должна будет сделать - это выйти со всех оккупированных территорий, и после того, как азербайджанцы вернутся в Шушу и в Нагорный Карабах в будущем, мы будем, естественно, дискутировать и вопрос определения статуса. Конечно же, какой-то статус у Нагорного Карабаха быть должен. Это мы понимаем. Но опять же мы не видим этот статус вне суверенного Азербайджанского государства. Думаю, что дальнейший процесс переговоров после освобождения оккупированных территорий может идти более конструктивно.

- У меня всего один подвопрос в этой связи. Выстраивая приоритеты по срокам, Вы ставите вопрос о всех территориях сразу или, например, начать с собственно азербайджанских районов, которые сейчас находятся под армянским военным контролем, а Нагорный Карабах потом?

- Да, такая хронология существует. Она существует также и в предложениях сопредседателей Минской группы. Речь даже идет о поэтапном выводе армянских войск с оккупированных территорий за пределами Нагорного Карабаха. То есть на первом этапе сразу же после подписания соглашений осуществляется вывод из пяти районов. Из двух районов, которые как бы находятся между Арменией и Нагорным Карабахом – Кяльбаджарский и Лачинский районы, – с учетом именно географии этих районов предполагается обеспечить вывод армянских сил через пять лет после вступления в силу соглашения. Мы считаем, что это компромиссный срок. Наверное, необходимо в той зоне обеспечить больше мер безопасности с тем, чтобы ни у кого сомнений не было в миролюбивом характере обеих сторон.

Но одновременно вывод армянских сил из всех семи районов никоим образом не связан - и в предложениях Минской группы это четко оговорено – с какими-то другими факторами. Что касается опять же вопроса статуса Нагорного Карабаха, на первом этапе может быть согласован механизм временного статуса, а вопрос об окончательном статусе будет решен тогда, когда стороны об этом договорятся. Это может быть и через год, может быть через 10 лет, может быть через 100 лет, а может быть, никогда. Это покажет время.

- Ильхам Гейдарович, последняя тема, которую я хотел бы поднять в нашей беседе, касается того, что Ваша встреча с Дмитрием Медведевым состоялась за считанные дни до приезда в Москву Барака Обамы. И на столе у американских и российских переговорщиков остается предложение, сделанное Москвой американцам еще в позапрошлом году касательно противоракетной обороны и использования Габалинской РЛС, находящегося на территории Азербайджана российского военного объекта, для создания всемирной противоракетной обороны. Какова позиция Азербайджана по этому вопросу. Как Вы воспримите возможные соглашения между Россией и Америкой на этот счет?

- Как вы отметили, эта тема не новая. Она уже возникала. И когда к нам были обращения на эту тему, мы восприняли это…

- Тогда Вы сразу согласились.

- …позитивно. Да, то есть мы согласились как бы обсуждать эту тему. И шли переговоры между американскими и российскими представителями, даже был визит на Габалинскую станцию совместной группы российских и американских специалистов. Поэтому в данном случае мы к этому относились как к процессу, который позволит решить очень важную проблему международной безопасности. Одновременно с этим и в Соглашении, которое было подписано между Россией и Азербайджаном, четко оговорено, что любые изменения управления, либо любые дополнительные шаги должны быть согласованы с азербайджанской стороной. Эта станция - наша собственность, естественно, без участия Азербайджана какой-то новый формат ее функционирования невозможен. На определенном этапе, как вы помните, разговоры на эту тему стихли. Раз стихли, мы, естественно, этот вопрос инициировать не могли. Если сегодня опять возникнет интерес, и эта тема будет серьезно обсуждаться, конечно, мы свое слово скажем, но тогда, когда это будет нужно.

Мы не собираемся создавать препятствия в случае, если Россия и Америка согласятся друг с другом по вопросам глобальной международной безопасности. Естественно, в данном случае Азербайджан будет частью этого процесса. Мы будем также частью процесса обеспечения глобальной международной безопасности и, естественно, определенные условия, связанные с нашими интересами, в свое время тоже выскажем.

- Спасибо Вам большое.



АзерТАдж